Символический змей и его значение. Неустойчивость конституционных
весов. Террор во дворцах. Власть и честолюбие. Парламентские
говорильни, памфлеты. Злоупотребление властью. Экономическое рабство.
"Правда народа". Кулачество и аристократия. Армия масоно-еврейства.
Вырождение гоев. Голод и право капитала. Толпа и коронация "всемирного
владыки". Основной предмет программы будущих масонских народных школ.
Тайна науки социального строя. Общий экономический кризис. Безопасность
"наших". Деспотизм масонства - царство разума. Утрата руководителя.
Масонство и "великая" французская революция. Царь - деспот Сионской
крови. Причины неуязвимости масонства. Роль тайных масонских агентов.
Свобода.

Сегодня могу сообщить, что наша цель уже в нескольких шагах от нас.
Остается небольшое пространство, и весь пройденный нами путь готов уже
сомкнуть свой цикл Символического Змия, каковым мы изображаем наш
народ. Когда этот круг замкнется, все европейские государства будут им
замкнуты, как крепкими тисками.
Современные конституционные весы скоро опрокинутся, потому что мы
их установили не с точностью для того, чтобы они не переставали
колебаться, пока не перетрется их держатель. Гои предполагали, что они
его достаточно крепко сковали, и все ожидали, что весы придут в
равновесие. Но держатель - Царствующие - заслонены своими
представителями, которые дурят, увлекаясь своей бесконтрольной и
безответственной властью. Властью же этой они обязаны навеянному на
дворцы террору. Не имея доступа к своему народу, в самую его среду,
Царствующие уже не могут сговориться с ним и укрепиться против
властолюбцев. Разделенные нами зрячая Царская Сила и слепая сила народа
потеряли всякое значение, ибо как слепец без палки, они немощны.
Чтобы побудить властолюбцев к злоупотреблению властью, мы
противопоставили друг другу все силы, развив их либеральные тенденции к
независимости. Мы в этом направлении возбудили всякую предприимчивость,
мы вооружили все партии, мы поставили власть мишенью для всех амбиций.
Из государств мы сделали арены, на которых разыгрываются смуты... Еще
немного, и беспорядки, банкротства появятся всюду.
Неистощимые говоруны превратили в ораторские состязания заседания
Парламентов и Административных Собраний. Смелые журналисты,
бесцеремонные памфлетисты ежедневно нападают на административный
персонал. Злоупотребления властью окончательно подготовят все
учреждения к падению, и все полетит вверх ногами под ударами
обезумевшей толпы.
Народы прикованы к тяжелому труду бедностью сильнее, чем их
приковывало рабство и крепостное право: от них так или иначе могли
освободиться, могли с ними считаться, а от нужды они не оторвутся. Мы
включили в конституции такие права, которые для масс являются
фиктивными, а не действительными правами. Все эти так называемые "права
народа" могут существовать только в идее, никогда на практике не
осуществимой. Что для пролетария-труженика, согнутого в дугу над
тяжелым трудом, придавленного своей участью, получение говорунами права
болтать, журналистами - права писать всякую чепуху наряду с делом, раз
пролетариат не имеет иной выгоды от конституции, кроме тех жалких крох,
которые мы им бросаем с нашего стола за подачу ими голосов в пользу
наших предписаний и ставленников наших, наших агентов?...
Республиканские права для бедняка - горькая ирония, ибо необходимость
чуть не поденного труда не дает им настоящего пользования ими, но зато
отнимает у них гарантию постоянного и верного заработка, ставя его в
зависимость от стачек хозяев или товарищей.
Народ под нашим руководством уничтожил аристократию, которая была
его естественной защитой и кормилицей ради собственных выгод,
неразрывно связанных с народным благосостоянием. Теперь же, с
уничтожением аристократии, он попал под гнет кулачества разжившихся
пройдох, насевших на рабочих безжалостным ярмом.
Мы явимся якобы спасителями рабочего от этого гнета, когда
предложим ему вступать в ряды нашего войска - социалистов, анархистов,
коммунаров, которым мы всегда оказываем поддержку из якобы братского
правила общечеловеческой солидарности нашего социального масонства.
Аристократия, пользовавшаяся по праву трудом рабочих, была
заинтересована в том, чтобы рабочие были сыты, здоровы и крепки. Мы же
заинтересованы в обратном - в вырождении гоев. Наша власть - в
хроническом недоедании и слабости рабочего, потому что он не найдет ни
сил, ни энергии для противодействия ей. Голод создает права капитала на
рабочего вернее, чем аристократии давала это право законная Царская
власть.
Нуждою и происходящею от нее завистливою ненавистью мы двигаем
толпами и их руками стираем тех, кто нам мешает на пути нашем.
Когда придет время нашему всемирному владыке короноваться, то те же
руки сметут все, могущее сему быть препятствием.
Гои отвыкли думать без наших научных советов. Поэтому они не видят
настоятельной необходимости в том, чего мы, когда наступит наше
царство, будем неукоснительно придерживаться, а именно: что в народных
школах надо преподавать единую истинную науку, первую из всех - науку о
строе человеческой жизни, социального быта, требующего разделения
труда, а следовательно, разделения на классы и сословия. Необходимо,
чтобы знали все, что равенства быть не может вследствие различия
назначения деятельности, что не могут одинаково отвечать перед законом
тот, который своим поступком компрометирует целое сословие, и тот,
который не затрагивает им никого, кроме своей чести. Правильная наука
социального строя, в тайны которой мы не допускаем гоев, показала бы
всем, что место и труд должны сохраняться в определенном кругу, чтобы
не быть источником человеческих мук от несоответствия воспитания с
работой. При изучении этой науки народы станут добровольно повиноваться
властям и распределенному ими строю в государстве. При теперешнем же
состоянии науки и нами созданном ее направлении народ, слепо верящий
печатному слову, питает во внушенных ему заблужденьях, в неведении
своем, вражду ко всем сословиям, которые он считает выше себя, ибо не
понимает значения каждого сословия.
Указанная вражда еще больше увеличивается на почве экономического
кризиса, который остановит биржевые сделки и ход промышленности.
Создав всеми доступными нам путями с помощью золота, которое все в
наших руках, общий экономический кризис, мы бросим на улицу целые толпы
рабочих одновременно во всех странах Европы. Эти толпы с наслаждением
бросятся проливать кровь тех, кому они в простоте своего неведения
завидуют с детства и чьи имущества им можно будет тогда грабить.
Наших они не тронут, потому что момент нападения нам будет известен
и нами приняты меры к ограждению своих.
Мы убедили, что прогресс приведет всех гоев к царству разума. Наш
деспотизм и будет таковым, ибо он сумеет разумными строгостями замирить
все волнения, вытравить либерализм из всех учреждений.
Когда народ увидел, что ему во имя свободы делают всякие уступки и
послабления, он вообразил себе, что он владыка, и ринулся во власть,
но, конечно, как и всякий слепец, наткнулся на массу препятствий;
бросился искать руководителя, не догадался вернуться к прежнему и
сложил свои полномочия у наших ног. Вспомните французскую революцию,
которой мы дали имя "великой": тайны ее подготовления нам хорошо
известны, ибо она вся - дело рук наших.
С тех пор мы водим народы от одного разочарования к другому для
того, чтобы он и от нас отказался в пользу того Царя-деспота Сионской
крови, которого мы готовим для мира.
В настоящее время мы, как международная сила неуязвимы, потому что
при нападении на нас одних, нас поддерживают другие государства.
Неистощимая подлость гоевских народов, ползающих перед силой,
безжалостных к слабости, беспощадных к проступкам и снисходительных к
преступлениям, не желающих выносить противоречий свободного строя,
терпеливых до мученичества перед насилием смелого деспотизма, - вот что
способствует нашей независимости. От современных премьеров-диктаторов
они терпят и выносят такие злоупотребления, за меньшее из которых они
обезглавили бы двадцать королей.
Чем же объяснить такое явление, такую непоследовательность народных
масс в отношении своем к событиям, казалось бы, одного порядка?
Объясняется это явление тем, что диктаторы эти шепчут народу через
своих агентов, что они злоупотреблениями теми наносят ущерб
государствам для высшей цели - достижения блага народов, их
международного братства, солидарности и равноправия. Конечно, им не
говорят, что такое соединение должно совершиться только под державой
нашей.
И вот народ осуждает правых и оправдывает виновных, все более и
более убеждаясь, что он может творить все, чего ни пожелает. Благодаря
такому положению вещей народ разрушает всяческую устойчивость и создает
беспорядки на каждом шагу.
Слово - "свобода" выставляет людские общества на борьбу против
всяких сил, против всякой власти, даже Божеской и природной. Вот почему
при нашем воцарении мы должны будем это слово исключить из человеческого
лексикона, как принцип животной силы, превращающей толпы в кровожадных
зверей.
Правда звери эти засыпают всякий раз, как напьются крови, и в это
время их легко заковать в цепи. Но если им не дать крови, они не спят и
борются.

Протокол No 4

Стадии республики. Внешнее масонство. Свобода и вера.
Международная торгово-промышленная конкуренция. Роль спекуляции. Культ
золота.

Всякая республика проходит несколько стадий. Первая из них
заключена в первых днях безумствования слепца, мятущегося направо и
налево, вторая - в демагогии, от которой родится анархия, приводящая
неизбежно к деспотизму, но уже не законному открытому, а потому
ответственному, а к невидимому и неведомому и тем не менее
чувствительному деспотизму какой бы то ни было тайной организации, тем
бесцеремонней действующей, что она действует прикрыто, за спиной разных
агентов, смена которых не только не вредит, но воспособляет тайной
силе, избавляющейся, благодаря этой смене, от необходимости тратить
свои средства на вознаграждение досрочно прослуживших.
Кто и что может свергнуть незримую силу?! А сила наша именно
такова. ВНЕШНЕЕ МАСОНСТВО служит слепым прикрытием ей и ее целям, но
план действий этой силы, даже самое ее местопребывание для народа всегда
останется неизвестным.
Но и свобода могла бы быть безвредной и просуществовать в
государственном обиходе без ущерба для благоденствия народов, если бы
она держалась на принципах веры в Бога, на братстве человечества, вне
мысли о равенстве, которому противоречат сами законы творения,
установившие подвластность. При такой вере народ был бы управляем опекой
приходов и шел бы смиренно и кротко под рукой своего духовного пастыря,
повинуясь Божьему распределению на земле. Вот почему нам необходимо
подорвать веру, вырвать из уст гоев самый принцип Божества и Духа и
заменить все арифметическими расчетами и материальными потребностями.
Чтобы умы гоев не успевали думать и замечать, надо их отвлечь на
промышленность и торговлю. Таким образом все нации будут искать своей
выгоды и в борьбе за нее, не заметят своего общего врага. Но для того
чтобы свобода окончательно разложила и разорила гоевские общества, надо
промышленность поставить на спекулятивную почву: это послужит к тому,
что отнятое промышленностью от земли не удержится в руках и перейдет к
спекуляции, то есть в наши кассы.
Напряженная борьба за превосходство, толчки в экономической жизни
создадут, да и создали уже, разочарованные, холодные и бессердечные
общества. Эти общества получат полное отвращение к высшей политике и к
религии. Руководителем их будет только расчет, то есть золото, к
которому они будут иметь настоящий культ за те материальные
наслаждения, которые оно может дать. Тогда-то не для служения добру,
даже не ради общества, а из одной ненависти к привилегированным низшие
классы гоев пойдут за нами против наших конкурентов на власть
интеллигентов-гоев.

Протокол No 5

Создание усиленной централизации управления. Пути захвата власти
масонством. Причины невозможности соглашения между государствами.
"Предизбранничество евреев". Золото - двигатель государственных
механизмов. Монополии в торговле и промышленности. Значение критики.
"Показные" учреждения. Переутомление от витийства. Как взять в руки
общественное мнение? Значение личной инициативы. Сверхправительство.

Какую форму административного правления можно дать обществам, в
которых подкупность проникла всюду, где богатства достигают только
ловкими сюрпризами полумошеннических проделок, где царствует
распущенность, где нравственность поддерживается карательными мерами и
суровыми законами, а не добровольно воспринятыми принципами, где
чувства к родине и к религии заперты космополитическими учреждениями?
Какую форму правления дать этим обществам, как не ту деспотическую,
которую я опишу далее? Мы создадим усиленную централизацию управления,
чтобы все общественные силы забрать в руки. Мы урегулируем механически
все действия политической жизни наших подданных новыми законами. Законы
эти отберут одно за другим все послабления и вольности, которые были
допущены гоями, и наше царство ознаменуется таким величественным
деспотизмом, что он будет в состоянии во всякое время и во всяком месте
прихлопнуть противодействующих и недовольных гоев.
Нам скажут, что тот деспотизм, о котором я говорю, не согласуется с
современным прогрессом, но я вам докажу обратное.
В те времена, когда народы глядели на царствовавших, как на чистое
проявление Божьей Воли, они безропотно покорялись самодержавию, но с
того дня, как мы им внушили мысль о собственных правах, они стали
считать царствующих лиц простыми смертными. Помазание Божественным
избранием ниспало с главы царей в глазах народа, а когда мы у него
отняли веру в Бога, то мощь власти была выброшена на улицу в место
публичной собственности и захвачена нами.
Кроме того, искусство управлять массами и лицами посредством ловко
подстроенной теории и фразеологии, правилами общежития и всякими
другими уловками, в которых гои ничего не смыслят, принадлежит также к
специальности нашего административного ума, воспитанного на анализе,
наблюдении, на таких тонкостях соображений, в которых у нас нет
соперников, как нет и в составлении планов политического действия и
солидарности. Одни иезуиты могли бы с нами в этом сравняться, но мы их
сумели дискредитировать в глазах бессмысленной толпы, как организацию
явную, сами со своей тайной организацией оставшись в тени. Впрочем не
все ли равно для мира, кто будет его владыка - глава ли католической
церкви или наш деспот Сионской крови? Нам-то, избранному народу, это
далеко не все равно.
Временно с нами могла бы справиться всемирная коалиция гоев; но с
этой стороны мы обеспечены теми глубокими корнями разлада между ними,
которых уже вырвать нельзя. Мы противопоставили друг другу личные и
национальные расчеты гоев, религиозные и племенные ненависти,
выращенные нами в их сердцах в продолжении двадцати веков. Благодаря
всему этому ни одно государство не встретит ниоткуда поддержки своей
протянутой руке, ибо каждый должен думать, что соглашение против нас
невыгодно ему самому. Мы слишком сильны - с нами приходится считаться.
Державы даже небольшого частного соглашения не могут составить без
того, чтобы к нему не были причастны тайно (* Теперь уж не тайно, а
явно. Кто открыто стоит во главе европейских правительств? Евреи: в
Австрии премьер Эренталь; в Германии - Бетман Гольнег; в Италии -
Луццати и мэр Рима - Натан - все евреи. Даже у нас в России Слиозберг
состоит юрисконсультом М-ства Вн. Дел.) мы.
"Через Меня царствуют Цари". А пророками нам сказано, что мы избраны
самим Богом на царство над всею землею. Бог нас наградил гением, чтобы
мы могли справиться со своею задачею. Будь гений у противного лагеря, он
бы еще поборолся с нами, но пришелец не стоит старого обывателя: борьба
была бы между нами беспощадной, какой не видывал еще свет. Да и опоздал
бы гений их. Все колеса государственных механизмов ходят воздействием
двигателя, находящегося в наших руках, а двигатель этот - золото.
Измышленная нашими мудрецами наука политической экономии указывает
царский престиж за капиталом.
Капитал для действий без стеснений должен добиться свободы для
монополии промышленности и торговли, что уже и приводиться в исполнение
незримой рукой во всех частях света. Такая свобода даст политическую
силу промышленникам, а это послужит к стеснению народа. Ныне важнее
обезоруживать народы, чем их вести на войну, важнее пользоваться
разгоревшимися страстями в нашу пользу, чем их заливать, важнее
захватить и толковать чужие мысли по своему, чем их изгонять. Главная
задача нашего правления состоит в том, чтобы ослабить общественный ум
критикой, отучить от размышлений, вызывающих отпор, отвлечь силы ума на
перестрелку пустого красноречия.
Во все времена народы, как и отдельные лица, принимали слово за
дело, ибо они удовлетворяются показным, редко замечая, последовало ли
на общественной почве за обещаниями исполнение. Поэтому мы установим
показные учреждения, которые будут красноречиво доказывать свои
благодеяния прогрессу.
Мы присвоим себе либеральную физиономию всех партий, всех
направлений и снабдим ею же ораторов, которые бы столько говорили, что
привели бы людей к переутомлению от речей, к отвращению от ораторов.
Чтобы взять общественное мнение в руки, надо его поставить в
недоумение, вызывая с разных сторон столько противоречивых мнений и до
тех пор, пока гои не затеряются в лабиринте их и не поймут, что лучше
всего не иметь никакого мнения в вопросах политики, которых обществу не
дано ведать, потому что ведает их лишь тот, кто руководит обществом. -
Это первая тайна.
Вторая тайна, потребная для успеха управления, заключается в том,
чтобы настолько размножить народные недостатки - привычки, страсти,
правила общежития, - чтобы никто в этом хаосе не мог разобраться и люди
вследствие этого перестали бы понимать друг друга. Эта мера нам еще
послужит к тому, чтобы посеять раздор во всех партиях, разобщить все
коллективные силы, которые еще не хотят нам покориться, обескуражить
всякую личную инициативу, могущую сколько-нибудь мешать нашему делу. Нет
ничего опаснее личной инициативы: если она гениальна, она может сделать
более того, что могут сделать миллионы людей, среди которых мы посеяли
раздор. Нам надо направлять воспитание гоевских обществ так, чтобы перед
каждым делом, где нужна инициатива, у них опускались бы в безнадежном
бессилии руки. Напряжение, происходящее от свободы действий, расслабляет
силы, встречаясь с чужой свободой. От этого происходят тяжелые
нравственные толчки, разочарования, неудачи. Всем этим мы так утомим
гоев, что вынудим их предложить нам международную власть, по
расположению своему могущую без ломки всосать в себя все государственные
силы мира и образовать Сверхправительство. (* То, которое у Соловьева
названо "союзным советом, всемирной управой") На место современных
правителей мы поставим страшилище, которое будет называться
Сверхправительственной Администрацией. Руки его будут протянуты во все
стороны, как клещи, при такой колоссальной организации, что она не может
не покорить все народы.